республике. Но положение республиканской коалиции оставалось крайне шатким. Казалось разумным предположить, что миллионы людей, проголосовавших за нацистов на национальных выборах в сентябре 1930 года, вполне могут сделать это снова на следующих выборах в Пруссии в 1932 году. Размер проблемы стал ясен в феврале 1931 года, когда свободный альянс правых партий, включая ДНВП и нацистов, добился проведения плебисцита с предложением о роспуске прусского ландтага. Когда в августе 1931 года плебисцит прошел, его поддержали не менее 9,8 миллиона пруссаков, причем в основном в аграрных восточных провинциях - недостаточно, чтобы добиться роспуска, но не менее тревожно.58 Во многих районах в нацистские штурмовики продолжали поступать новые рекруты, несмотря на правительственный запрет на их деятельность. В Верхней и Нижней Силезии число (теперь уже подпольных) членов СА выросло с 17 500 в декабре 1931 года до 34 500 в июле 1932 года59.59 Уличное насилие оставалось проблемой: нацисты, коммунисты, полиция и бойцы Рейхсбаннера, республиканской милиции, сражались на улицах с помощью дубинок, кастетов и огнестрельного оружия.60
К весне 1932 года, когда началась подготовка к очередным государственным выборам, стало ясно, что в результате прусское правительство останется без демократического большинства. Выборы в Пруссии 24 апреля 1932 года подтвердили худшие опасения осажденных республиканцев. На выборах, отмеченных исключительно высоким уровнем участия (81 %), нацисты получили 36,3 % голосов избирателей. Главной жертвой этого успеха стала ДНВП (ее доля сократилась до 6,9 %) и либеральные ДДП и ДВП, которые распались на отколовшиеся партии, контролировавшие по 1,5 % голосов. Коммунисты показали свой лучший результат на сегодняшний день - 12,8 %. Наступило любопытное междуцарствие: согласно пересмотренному регламенту прусского ландтага, правая антиреспубликанская оппозиция не могла прийти к власти, поскольку не могла собрать большинство - о коалиции с коммунистами не могло быть и речи. Таким образом, правительственная коалиция под руководством Отто Брауна, возглавляемая СДПГ, номинально оставалась у власти, хотя и не могла собрать большинство и поэтому зависела от своих чрезвычайных полномочий. 14 июля 1932 года годовой государственный бюджет пришлось принимать чрезвычайным указом. Демократическая Пруссия потеряла свой мандат.
На национальном уровне также происходили зловещие политические события, имевшие далеко идущие последствия для государства Пруссия. К весне 1932 года консерваторы из окружения президента Гинденбурга - да и сам президент - потеряли веру в Брюнинга. Он не добился никаких успехов в борьбе с социал-демократами в Пруссии. Он также не сделал ничего, чтобы объединить правых в консервативный блок, способный вытеснить левых из политики. На президентских выборах 10 апреля 1932 года, к глубокому разочарованию Гинденбурга , все правые партии выдвинули своих кандидатов, оставив Центристскую партию и социал-демократов голосовать за 84-летнего действующего президента. Гинденбург, некогда прославленный деятель националистических правых, стал кандидатом социалистов и католиков.61 Ничто не могло лучше продемонстрировать провал планов Брюнинга подготовить почву для консервативной реставрации. Поэтому Гинденбург был не в духе, когда его внимание привлек закон, разрабатываемый правительством Брюнинга, о разделе ряда финансово нежизнеспособных восточно-эльбских поместий и выделении их в качестве мелких хозяйств для безработных. Для Гинденбурга, который сам был землевладельцем с многочисленными близкими связями в юнкерском окружении, это было равносильно аграрному большевизму.62 У Брюнинга не было большинства в рейхстаге, и он лишился поддержки президента. 30 мая 1932 года он смирился с последствиями и подал в отставку.
Уход Брюнинга уничтожил последнее подобие функционирующей веймарской демократии. На смену ему пришла хунта ультраконсерваторов, решительно настроенных на безотлагательный демонтаж республиканской системы. Гинденбург назначил нового канцлера, Франца фон Папена, 1 июня 1932 года. Папен был вестфальским дворянином и землевладельцем, старым другом президента и человеком с поистине реакционными инстинктами. Самой влиятельной фигурой в кабинете был министр рейхсвера Курт фон Шлейхер, опытный интриган, который убедил президента назначить Папена. Другим ключевым игроком был рейхсминистр внутренних дел Вильгельм фон Гейль. Гейль, Папен и Шлейхер расходились во мнениях по ряду тактических вопросов, но все они были горячими сторонниками консервативного "нового государства", которое должно было покончить с политическими партиями и урезать полномочия выборных собраний на всех уровнях. Они также были согласны с тем, что пришло время свернуть республиканскую систему.
Первым шагом было умиротворение нацистов и привлечение их к сотрудничеству на условиях, приемлемых для консерваторов. Гитлер давно призывал к очередному роспуску рейхстага, и 4 июня, спустя всего три дня после своего назначения, канцлер фон Папен добился от президента указа о роспуске. Десять дней спустя он приостановил действие общенационального запрета на деятельность СС и СА в обмен на обещание Гитлера, что фракция нацистского рейхстага не будет выступать против его дальнейшего пребывания на посту и не будет голосовать за его чрезвычайные декреты.63 Началась "интеграция правых".
Следующей в списке была Пруссия. Курт фон Шлейхер, наиболее влиятельная фигура в камарилье вокруг рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга, уже давно выступал за использование чрезвычайных полномочий президента, чтобы избавиться от прусского правительства, передав его обязанности национальной исполнительной власти.64 На заседании кабинета министров 11 июля 1932 года новый министр внутренних дел Вильгельм Фрайхерр фон Гейль призвал к "окончательному решению" прусской проблемы:
Молодые, все более многочисленные и все более широкие круги движения Адольфа Гитлера должны, чтобы сделать силы нации полезными для восстановления народа, освободиться от цепей, наложенных на них Брюнингом и Северингом, и должны быть поддержаны в победоносной борьбе против международного коммунизма. [...] Чтобы освободить путь для выполнения этой задачи и нанести удар по социалистическо-католической коалиции в Пруссии, дуализм между рейхом и Пруссией должен быть раз и навсегда устранен путем смещения прусского правительства".65
Поскольку Гейль уже согласовал эти моменты на отдельных встречах с Папеном и Шлейхером, его предложения остались неоспоренными. Пять дней спустя, 16 июля, Папен сообщил своим коллегам по кабинету, что у него есть "чистый чек" от рейхспрезидента на проведение операции против Пруссии.66
Пока планы президентской клики созревали, нацисты в полной мере использовали возможности, открывшиеся благодаря отмене Папеном запрета на деятельность СС и СА. С 12 июня нацистские штурмовики вновь вышли на улицы в поисках окончательной расправы с коммунистами. Поднялась волна уличного насилия. Беспорядки достигли высшей точки в Альтоне, оживленном портовом и промышленном городе, примыкающем к Гамбургу, но расположенном на территории прусской провинции Гольштейн. Здесь, в "кровавое воскресенье" 17 июля 1932 года, нацисты устроили провокационное шествие по рабочему (и в основном коммунистическому) кварталу города. В последовавшем за этим побоище восемнадцать человек были убиты - большинство из них от выстрелов полиции - и более 100 ранены. Папен и его коллеги увидели свой момент. Утверждая, что прусское правительство не справилось с обязанностями по наведению правопорядка на своей территории - фантастически циничное обвинение, учитывая,
